Петербург, 1895 год - Страница 31

Турнир вступил в свою финальную стадию. Заключительные три тура наиболее успешно провел Шифферс. Выиграв в последнем туре решающую партию у Ласкера, Эмануил Степанович одержал самую крупную победу в своей турнирной практике. До последнего момента за первый приз боролся также Чигорин, однако в последнем туре окончательно окосевший Михаил Иванович, имея весьма многообещающую позицию против нашего друга Ульянова, внезапно уронил голову на доску и уснул. Его соперник, член третейского суда, был вынужден присудить себе победу. Однако выигрыш этой партии не позволил г-ну Ульянову избежать последнего места, а заодно и утешительного приза табачного короля Бостанжогло.

Под аплодисменты присутствующих Аркадий Симонович объявил окончательные итоги турнира. Мы их также приводим здесь, поскольку они представляют несомненную ценность для всех, интересующихся шахматной историей.

1. Шифферс — 9,

2-3. Ласкер и Чигорин — по 8,

4. Пильсбери — 7,

5-7. Алапин, Жеребцов и Стейниц — по 6,

8. Хардин — 4,

9. Соловцов — 3,5,

10-11. Лизель и Прадер — по 3,

12. Ульянов — 2,5.

Затем официант вынес две бутылки шампанского, и политически лояльный Аркадий Симонович произнес тост за здравие Их Императорских Величеств. Этот тост был покрыт дружными, долго не смолкавшими аплодисментами. Потом приступили к раздаче призов. Их вручал президент Санкт-Петербургского шахматного общества князь Кантакузен. Отзвучали заключительные речи, и международный шахматный турнир в честь дня рождения Г.Н. Пильсбери стал достоянием истории.

Нам остается лишь добавить, что меценаты сдержали свои обещания. В следующем году, в Ростове-на-Дону, состоялся матч между Шифферсом и занявшим второе (позади чемпиона мира Ласкера) место в Петербургском матч-турнире Стейницем. Выиграв этот поединок, первый чемпион мира в конце 1896 года, в Москве, оспаривал шахматную корону у Ласкера.

* * *

Прежде чем продолжить наше повествование, думается будет уместным хотя бы коротко рассказать о дальнейшей судьбе великих шахматистов, участников Петербургского матч-турнира.

Состязание в Санкт-Петербурге завершилось 16 января 1896 года и принесло победу Ласкеру. После этого успеха он стал не только формальным, но и признанным шахматным королем. Занявший второе место Стейниц морально подтвердил свое право на матч-реванш. Третье место занял Пильсбери, уверенно лидировавший после первой половины турнира. Во второй половине американец, травмированный болезнью (об этом речь впереди), по сути дела, выключился из борьбы. Чигорин выступил неудачно.

Матч-реванш Ласкер — Стейниц, состоявшийся в конце 1896 года в Москве, закончился страшным поражением старого маэстро. Это какая-то ирония судьбы: Петербург устраивал матч-турнир, долженствовавший передать Чигорину шахматную корону, и вместо этого только погубил его, а теперь Москва губит окончательно того, кому давали возможность восстановить свое звание чемпиона, тому, кто хотя и был всегдашним соперником Чигорина, но оставался всегда близок ему, так что его поражение было одновременно поражением Чигорина и даже русских симпатий…

Стейниц был не только стар, но и очень болен. Он страдал приливами крови и во время игры то и дело прикладывал к голове лед. Однако он не пытался объяснить свои неудачи недомоганием. Во время матча он писал:

...

«Почему я проигрываю с таким треском? Потому что Ласкер — величайший игрок, с которым я когда-либо встречался, и, вероятно, лучший из когда-либо существовавших… Шахматный мастер имеет не больше права быть больным, чем генерал на поле битвы, — писал я и теперь готов это подтвердить».

Как игрок, Стейниц был побежден окончательно и бесповоротно, но как мыслитель, он не будет превзойден никогда. Он фактически создал шахматную игру в ее современном виде. Его вклад в теорию шахмат можно сравнить с великими открытиями в естествознании. Победитель Стейница Ласкер — высший шахматный авторитет в течение первой четверти XX века — не поскупился на монумент поверженному сопернику. Он считал Стейница глубоким мыслителем, теоретические выводы которого выходят за рамки шахматной игры и имеют общефилософское значение.

Если бы Стейниц был «просто» философом, вероятно он достиг бы университетской кафедры. Но он был одновременно Игроком и Служителем шахматам, которые были для него не искусством, не наукой, но чем-то особенным, высочайшим и не сравнимым ни с чем.

Поэтому он очень ревниво относился к своей славе. Он просто не мог терпеть появления сильного игрока и не сразится с ним. Не в пример своим последователям, он всегда искал встречи с самым достойным! Потому он так тяжело пережил свое поражение.

Последние годы Стейниц прожил в Америке.

Ему мерещится, что из него исходит электрический ток, который передвигает шахматные фигуры. Теперь бы ему сыграть матч с Ласкером! Он бы сидел и, не подымая рук, делал свои ходы. Он чует в себе небывалые силы. Он снова и навсегда чемпион мира! Он останавливает на улице незнакомых людей, чтобы поделиться с ними этим секретом. Но земляне его больше не понимают. По ночам он выглядывает из окна в ожидании чистых звезд. Он посылает таинственные сигналы и ловит ответы из далеких, неведомых миров.

Лодка направляется на остров Уорд, где стоит сумасшедший дом. Старый человек прижимает к груди самое большое свое сокровище — маленькую шахматную доску…

Так отплыл в иной мир Вильгельм Стейниц. Шел 1900 год. Четырьмя годами ранее он произнес примечательные слова:

— Я не историк шахмат, я сам кусок шахматной истории, мимо которого никто не пройдет. Я о себе не напишу, но уверен, что кто-нибудь напишет…»